«Давайте, люди, никогда об этом не забудем!»

Что мы знаем о войне? Немного… По рассказам своих родных знаем, что тогда надежда и тревога рука об руку ходили по домам. Все, кто мог, вставали на защиту Отечества. Среди них наши деды и прадеды, бабушки и прабабушки. В рамках газетной акции жительница ул. Мира Наталья Барсукова представила нам оставленные для ее дочери записи о годах ВОВ прабабушкой Верой Павловной Лыщеня, которая награждена медалями «За победу над Германией», «За освобождение Варшавы», «За взятие Германии», медалью Жукова, Орденом Великой Отечественной войны… К сожалению, героическая женщина умерла в мае 2014 года. Ее рукописи – это воспоминания о том жутком времени, которое ей пришлось пережить. Когда мы читали их, слезы невозможно было унять. Господи, как же вы выстояли тогда?

— До 15 лет я проживала с матерью в деревне. В связи с тяжелым материальным положением мама отправила меня работать на ткацкую фабрику в Тверь. Так как мне не было 18-ти, работала 4 часа. 22 июня 1941 года началась война, 23-го нас, девчонок, отправили копать противотанковые рвы и окопы. Прошел месяц моей работы, туфли порвались, купить новые было не на что, поэтому трудилась босиком. Однажды один старенький дедушка увидел мои красные от холода, растресканные ноги и сплел мне чуньки из льна, дал портянки, тонкие веревочки и научил заплетать. И так я продолжала копать окопы, пока в Тверь не пришли немецкие оккупанты. Тогда нас распустили: иди куда хочешь. Я, конечно, побежала к матери. А на следующий день немцы оккупировали и деревню, где она проживала, а нас «выкинули» в Старицкий район. Всё забрали, что было, корову и поросенка зарезали, кур перерубили. В нашей деревне шли бои. Когда освободили Калинин, дома сожгли, остались мы ни с чем, голодные. Поместили нас наши военные в свой штаб и кормили, картошку доставали из горелых подполов. В Твери, где я жила, дом тоже сгорел – сильно война нас обидела!
Тверь после ожесточенных боев с октября по декабрь 1941 года: войска Калининского фронта под командованием генерала Конева овладели городом Калинин, и 16 декабря взвилось красное Знамя Победы. Калинин имел особое значение — он закрыл гитлеровцам путь в тыл наших войск и к Москве, столице нашей Родины. В боях за Калинин войска Калининского фронта разгромили 6 пехот немецкой армии, 10 тысяч солдат и офицеров. Разгромив группировку врага и освободив областной центр, наши войска, партизаны и трудящиеся внесли достойный вклад в битву за Москву. 25 декабря 1941 года был полностью освобожден весь наш район. В деревне Стукшино располагался госпиталь, куда требовались санитарки. Поскольку я была комсомолкой, то откликнулась на призыв комсомола, получив путевку на работу в госпиталь в должности санитарки. Раненых поступало очень много, потому что фронт был под Ржевом. Раненых солдат привозили бесконечно, фронт продвинулся, а вместе с ним наш госпиталь – расположился на ст. Старица в деревне Новое. Тяжело раненых эвакуировали – остальные лежали в госпитале. Мне выдали военную форму: гимнастерку, юбку и брюки, пилотку, шинель, кирзовые сапоги. Я приняла присягу служить верно и не разглашать военную тайну. Обучили стрелять с винтовки, автомата, а вот пистолета нам не дали. У меня был автомат для патрулирования, по-другому сказать, охранять госпиталь, а винтовку – охранять склады. Днем ухаживали за ранеными, а ночью несли вахту охраны, также занимались стиркой. А какое белье? Кровь, гной, бинты… Трудно, противно, но делать надо. Иногда даже рвало. Мне уже исполнилось 18 лет, когда освободили Смоленщину. Помню, что шел снег, было холодно, наш госпиталь забрал командующий фронтом Георгий Константинович Жуков в Первую Гвардейскую танковую армию, которой командовал генерал-полковник Катуков. Так наш госпиталь стал прифронтовым эвакогоспиталем. Раненых с поля боя сначала отвозили в медсанбат для оказания первой помощи, а после к нам. Легко раненых долечивали, они возвращались на фронт. Тяжело раненых оперировали, лечили и на санлетучке (санитарный поезд) отвозили в тыл долечивать, а затем домой на инвалидность… В Смоленщине наш госпиталь располагался в лесу, раненые лежали в палатках, обслуживающий персонал жил в немецких землянках. Холодно, спали так: половина шинели под себя, а остальная часть на себя, под голову шапка. Большую часть спали обутые, потому что ежедневно немцы обстреливали и бомбили. Стоишь на охране, строчит пулемет, орудия стреляют, того и гляди землянка развалится. Вскоре наш госпиталь перекинули на Курскую Дугу. Военные поступали бесконечно. Госпиталь располагался в школах и даже в сараях. Сильные были бои. Оперировали, где могли. Самолеты нас постоянно бомбили, а в госпиталь ни разу не попали, наверное, Боженька нас спасал. Однажды бомба упала в наше общежитие, погибли три санитарки. В общем, жили одним днем. Как-то самолет снова стал бомбежку, военному пулеметной очередью отрезало голову, солдат без головы метра два бежал. Ногой задел за рельсу и упал, а кровь вытекла вся. Думали об одном: снаряд или пуля – пусть сразу насмерть. Под Курской Дугой фронт шел быстро, мы вместе с ним, сначала Воронежская область, потом нам был дан приказ переезжать в сторону Киева. Ехали на машинах. Тогда меня уже из санитарок перевели на зав. вещевым складом госпиталя. Машина сломалась, требовались запчасти. Шофер уехал, а я осталась наедине с автомобилем в темном лесу. Ни еды, ни питья 7 дней. Утром собирала росу. На 8-ой день приехал шофер с начальником госпиталя – забрали меня сразу в госпиталь еле живую. Затем Дарница, через месяц – Киев, дальше — в направлении Польши.
Через Днепр переправлялись по затопленному мосту, страшно. Бомбили немецкие самолеты, но мы, слава Богу, уцелели, разбежались кто куда. Немецкие войска уходили быстро, были уже обессилены. Мы в «телячьих» вагонах ехали до самой Польши, в них и жили. Ночевать в семьях было нельзя: бендеровцы целые семьи вырезали, если у них останавливались военные. Вскоре бендеровцы взяли нас в кольцо, спасибо, выручили советские летчики – рядом располагалась летная часть. Они освободили нас от бендеровцев и доставили к медсанбату. Далее наш госпиталь располагался в Польше. Потом фронт продвигался медленно. К бомбежкам мы уже привыкли. Нас научили, куда нужно бежать, чтобы спастись. Раненым, конечно, приходилось только ждать исхода – они убежать не могли… Благодаря мужеству и героизму советских бойцов была освобождена Варшава. Шел 1944 год. К Германии фронт шел медленно, так как враг бился за каждый метр германской земли. Но все было уже тщетно. Открылся второй фронт – пришли на помощь союзники – они били немцев с другой стороны. В конце 1944 года фронт продвигался по сельской местности Германии. Мы проживали вместе с немцами в их коттеджах. Раненых было мало, так как их эвакуировали в тыловые госпитали. Легко раненые были с нами, питались хорошо, немцы обеспечивали продуктами.
В апреле мы добрались до предместья Берлина. Раненых привозили потоком, работали день и ночь, только успевали относить «отрезанные» руки и ноги.
Наконец пришел долгожданный день Победы, 9 мая. Сообщили, что Германия капитулировала. Как мы радовались все тому, что остались живы, пусть даже инвалидами, но живыми. Глядя на бойцов- инвалидов, которые звали мать, родных на помощь, мы обливались горькими слезами, им было всего по 18 лет… На параде, где выступал командующий фронтом Г. К. Жуков, нам вручали медали «За победу над Германией», «За в взятие Варшавы» и взятие Берлина, почетную грамоту работающим по вольному найму, как я, по направлению от райком комсомола. Вручал их командующий танковыми войсками генерал-полковник Катуков…
Разве мы имеем право забыть их, выстрадавших Победу для нас?! Вынесших такие ужасы?! Никогда наша память о вас, Герои, не померкнет!
Анна СЕРЖАНТОВА