ДЛИННАЯ ДОРОГА К СЕБЕ

Найти себя, свое место под солнцем, свое, не побоюсь этого слова, предназначение очень непросто. Порой на это уходит если не вся жизнь, то очень многие годы. Годы любви и разочарований, годы взлетов и падений, годы неописуемого счастья и безысходной тоски. Именно такой путь выпал на долю человека, о котором сегодня пойдет речь. Владимир Евгеньевич Андреев – поэт, музыкант, а еще он – алтарник. Есть такая должность в православных храмах. И чтобы занять ее, нашему герою пришлось пройти очень непростой жизненный путь.

Сам Владимир Евгеньевич считает себя хуторянином: хутор Хорькино, где он родился, в 1956 году еще не входил в черту города. В самом раннем детстве воспитанием маленького Володи занималась прабабушка Анисья, женщина верующая, набожная. И к своим четырем годам мальчик уже знал, что день должен начинаться с молитвы. До сих пор вспоминает Владимир Андреев, как бабушка Анисья и другие ставили его на телегу, и он начинал читать. «Как, наверное, каждому ребенку, мне нравилось внимание взрослых, — говорит В. Е. Андреев. – В этом возрасте я уже знал все предначинательные молитвы – от «Слава тебе, Боже наш» до «Отче наш». А потом бабушка Анисья умерла. «Она лежала в гробике, и один глаз у нее был закрыт монеткой – такой ее образ отложился в моей памяти», — рассказывает Владимир Евгеньевич.
И началось для мальчика совсем другое время. Оно тоже было насыщенным, интересным, но в нем не было места для общения с Богом. Владимир очень рано научился читать, и это, как ни странно, сослужило ему плохую службу. Когда его сверстники изучали на уроках звуки и буквы, он уже бегло читал газеты. «Учеба стала мне скучна, — рассказывает В. Е. Андреев. – Давалась она мне легко, без особых усилий одерживал победы в школьных и районных олимпиадах по математике, благодаря огромному числу прочитанных книг сочинения и изложения писал на «4» и «5». Большее удовольствие я получал в столярной мастерской деда. Он сам был очень хороший столяр, и меня многому научил».
Улица. Как и многих мальчишек и девчонок тех лет, Владимира отчасти воспитывала улица. В этом были свои минусы и плюсы. Чужих детей на улице не было. За любой неблаговидный проступок приходилось отвечать перед всеми. «Поймает, бывало, сосед тебя за каким-нибудь нехорошим делом, возьмет за ухо, да к отцу грозится отвести, — продолжает разговор Владимир Евгеньевич. – Ты что угодно готов сделать, чтобы не допустить этого: сосед-то, может, и простит, а вот родитель… Любой взрослый человек для нас был не просто авторитетом, а, можно сказать, истиной в последней инстанции. Слово взрослого – закон!» Но здесь же, на улице, по словам В. Е. Андреева, он познал и все «прелести» греховного поведения: попробовал первую сигарету, первый глоток спиртного…
Свое первое стихотворение Владимир Андреев написал, когда учился во втором классе. Это было поздравление маме с 8 Марта. Стихи были и потом, даже в этом, «уличном» периоде жизни. Но сейчас сам Владимир Евгеньевич оценивает те свои «произведения» как глумление над творчеством. Настоящее творчество пришло много позже. А пока… Пока была учеба в техникуме, занятия спортом, стройотряд. Именно в стройотряде – в селе Большой Борок, где шло строительство животноводческого комплекса, Владимир впервые вышел на сцену местного клуба в качестве вокалиста. «До этого я никогда не занимался пением, — говорит он. – Просто у меня была замечательная первая учительница — Валентина Александровна Кашуба – она учила нас всему, в том числе и пению, и у нее самой был великолепный голос».
Учебу в техникуме Владимир так и не закончил. Ему предстояла служба в армии. А перед этим – курсы шоферов от военкомата в Лихославле. В свободное от занятий время учился игре на гитаре.
Тут надо рассказать еще об одном человеке в жизни Владимира Андреева. О человеке, в меру своих сил старавшемся не дать угаснуть искорке той духовности, что закладывала в маленького мальчика Володю прабабушка Анисья. Это ее дочь, бабушка Агрипина. «Она вела себя очень правильно, — говорит В. Е. Андреев. – Никогда не принуждала, не заставляла учить молитвы, но в любом ее слове, жесте, поступке был Бог, было Божье слово. Я постоянно ощущал на себе ее любовь, ее заботу. «Пока я жива, с тобой ничего по-настоящему страшного не случится», — говорила она. И я, как тогда, в детстве, безоговорочно ей верил».
Вернувшись из армии, Владимир устроился на работу в Кувшиновский леспромхоз. Там работал его отец, туда же после выхода на пенсию из ЦРБ пришла работать и мама. «Я все-таки уверен, что мои бабушки не оставляли меня даже по окончании своей земной жизни, — продолжаем мы разговор. – И, думаю, не без их и Божьей помощи я встретил Татьяну, свою будущую жену».
Шумела свадьба. Рядом с красавицей-невестой постоянно находилась не менее привлекательная двоюродная сестра. А вел свадьбу развеселый шафер. Гитара в его руках была не просто музыкальным инструментом – это был целый оркестр. Не заметить Владимира Татьяна просто не могла. Они оказались довольно артистичной парой, и их тут же пригласили еще на один обряд бракосочетания – обоих уже в качестве свидетелей. «А третья свадьба была нашей. Это ли не Божий промысел?» — с какой-то грустной нежностью вспоминает Владимир. Но это чуть позже, а пока, проводив девушку до Торжка и посадив в поезд, увозивший ее в далекий город Кириши, вернулся юноша в Кувшиново. Его душили слезы, сердце разрывалось от боли. «Разве так бывает? – не мог понять он. – Разве можно вот так сразу влюбиться, да так, что дышать без нее не могу?» Домой он в ту ночь не пошел. Ночевал в кочегарке леспромхоза. Той же ночью родилась его первая песня. И это уже не было глумлением над творчеством.
Но кто же знал, что их с Татьяной жизнь будет устлана не только розами…
Молодые стали жить в Киришах: родители невесты поставили такое условие. Через год в их семье родился сын Антон. Опять стало не до стихов и не до песен. Видимо, для этого Владимиру нужно было какое-нибудь потрясение. Он снова взялся «за перо», когда жена с трехмесячным сыном попала в больницу. «Я готов тебя ждать хоть век», — такими словами начиналась его поэма. И в конце: «Возвращайся скорей, приходи, не могу без тебя и дня».
Шли годы, сын подрастал, жизнь складывалась вроде бы неплохо. На работе Владимира ценили, его фотография часто красовалась на Доске почета. Чем старше становился Антон, тем свободнее себя чувствовали родители. Появилось много друзей, участились «походы» в гости и «приемы» гостей у себя. Может быть, конечно, ничего страшного и не случилось бы, но тут «грянули» 90-е… С работой – беда, зарплата – копейки, да и те не платят. Владимир устроился на железную дорогу, там пока еще деньги платили. Чтобы содержать семью, искал подработку. А кто мог дать работу? Бандиты. «Мне часто приходилось менять замки в отобранных квартирах, — рассказывает В. Е. Андреев. – При мне они вели такие разговоры, что волосы на голове становились дыбом… Не хочу сейчас этого вспоминать. Но тогда… Тогда я подумал: а чем я хуже? Работая на железной дороге, я имел «возможность» добывать «легкие» деньги, вскрывая стоящие на станции вагоны. Благодаря связям с криминалом мы (нас было несколько человек) быстро нашли рынок сбыта и для продуктов, и для бытовой техники, и для запчастей… Взяли нас «на телевизорах». Сейчас, по прошествии многих лет, я говорю Всевышнему «спасибо» за это: наша воровская шайка начала перерастать в бандитскую группировку, мы уже начали искать «стволы».
Арест… Подписка о невыезде… Повестка в суд… Новое преступление… Владимир вместе с женой и сыном «ударился» в бега. Их объявили в розыск. Долго такой жизни вынести было нельзя, и Андреевы вернулись домой. Арестовали главу семейства как раз в Татьянин день. Суд, потом Кресты – чего только ни повидал там наш герой. Счастливый случай или все же Божья воля привели к тому, что приговор Владимиру был вынесен, но исполнение его отсрочено. И тогда он решил: с криминалом покончено. Позже он не раз слышал, как отсидевшие не по одному сроку, озлобленные люди рассказывали «начинающим» о тюремной романтике. «Нет там никакой романтики, — убежден Владимир Евгеньевич. – Нет и никогда не было. Не стоит стремиться туда».
Не будем описывать следующие годы жизни В. Е. Андреева – поверьте, хорошего было мало. Но самое страшное случилось 27 июня 2000 года. Умерла Таня… «Да отлепится жена от отца и матери, да прилепится она к мужу», — сказано в Божьем писании. Эти слова сами собой зазвучали в голове Владимира. Только сейчас понял он настоящий их смысл. «Оторвали, — твердил он словно в бреду, — сердце вынули». Никак, никак не мог он смириться с потерей. «Писал тебе я песни только в радости, и никогда не пел за упокой», — рождались в его голове строчки реквиема.
Смерть жены, безусловно, была сильным ударом для Владимира. «Дьявол так крепко держал меня в своих лапах, что понадобился не один год, чтобы я смог от него освободиться, — говорит Владимир Евгеньевич. – После смерти жены я чуть было не потерял и сына: отказался от него, весь ушел в себя, жалел себя и плакал над собой. Он  хоть и сильный физически  юноша был, но ведь тоже нуждался в помощи и поддержке. Хорошо, что не «на улицу» ушел, а к родной тетке. Могло быть хуже».
По вечерам стал Владимир ходить к строящемуся храму, потом познакомился со священником. Посетил пасхальную службу, начал читать определенную литературу. «Свою первую исповедь я написал на развернутом вертикально двойном тетрадном листе, — рассказывает В. Е. Андреев. – «Слава тебе, Господи!» — сказал священник, выслушав ее. Теперь и я обращаюсь ко всем: не бойтесь идти к священнику с грехами. Их не удивишь ничем. Для них раскаяние человека – огромная радость».
В Кувшиново Владимир Евгеньевич Андреев вернулся в 2002 году, когда в мир иной отошла его мама. Здесь познакомился с отцом Анатолием, стал общаться с ним, приходить в молельный дом (храма тогда в Кувшинове еще не было). Ощущая свою вину перед матерью, решил, что отца не бросит. Оставил квартиру в Киришах сыну и стал жить здесь. Отец умер у него на руках. Последним его напутствием было: «Помни, сын, ты встал на правильный путь и никогда с него не сходи».

С. ГЕРБСТ.